«Я слушал музыку, следя за дирижером…»

Статья из городского еженедельника “Санкт-Петербургский курьер” (25 июня – 1 июля 2015 года)

26 июня в Малом зале Филармонии состоится концерт Государственного Русского концертного оркестра Санкт- Петербурга. В этот день отметит свой юбилей его создатель, руководитель и дирижер — заслуженный деятель искусств России Владимир Попов. Об итогах, о планах и надеждах этого удивительного человека и выдающегося российского дирижера удалось узнать журналисту Светлане Володиной.
– Владимир Павлович, как начались ваши отношения с музыкой?
– Мое музыкальное воспитание началось в детстве: каждый вечер папа играл на скрипке, а мама садилась за фортепиано. Папа про шел всю войну (он — полковник артиллерии), но не расставался со скрипкой всю жизнь. А когда вышел в отставку, с огромнейшим удовольствием преподавал скрипку в музыкальной школе. Мама не закончила музыкальное училище по классу фортепиано: кто-то «настучал», что ее отец — священник Никольский, и маму отчислили с 4-го курса.
Папу после окончания училища призвали в армию, а когда он вернулся, не смог найти работу. И тогда отец снова ушел в армию (это было единственное место, где стабильно платили зарплату). Он окончил курсы младших командиров, потом академию, потом был командиром батареи фронта — и всю жизнь со скрипкой. Я тоже хотел стать или скрипачом, или пианистом, но из-за травмы руки (мы наехали на мину) меня не приняли в скрипичный класс. А вот на баян разрешили, и я окончил музыкальную школу в Выборге, потом Херсонское музыкальное училище, Ленинградскую консерваторию, где стал заниматься в основном дирижированием и роялем. В конечном счете, получая диплом «дирижер оркестра народных инструментов», я, со своей переломанной правой рукой, окончил консерваторию с программой, с которой выпускаются пианисты. Мне присвоили квалификации «концертный исполнитель» и «дирижер-педагог», а на госэкзаменах по баяну я даже умудрился получить «пять». Сразу после окончания, в 1968 году, мне предложили симфонический оркестр в Дальневосточном институте искусств, где я вел народный и симфонический оркестры. Оттуда переехал в Астрахань: увидел объявление, что старшие преподаватели и дирижеры, прошедшие по конкурсу, обеспечиваются квартирой. Там еще добавился оперный класс. А в Новосибирск поехал учиться у величайшего в мире дирижера Арнольда Михайловича Каца: поступил на факультет «Оперно-симфоническое дирижирование», где был одновременно старшим преподавателем консерватории и студентом этого факультета. Сюда поступали люди, уже имеющие высшее музыкальное образование. Там, во время госэкзаменов, я получил приглашение из Ленинграда от председателя комитета радио и ТВ занять пост художественного руководителя и главного дирижера Русского народного оркестра имени Андреева. Так, спустя 10 лет, я снова вернулся в Ленинград. При мне впервые после долгого перерыва оркестр Андреева выехал за рубеж — во Францию, в Германию. Я подружился со многими выдающимися певцами — Николаем Геддой (один из лучших теноров мира), Анатолием Соловьяненко, Виргилиусом Норейкой, Анатолием Кочергой (бас из Киева), Марией Биешу, Зурабом Соткилавой… Я уж не говорю о тройке, которую любил и люблю до сих пор: это народные артисты CCCР Галина Ковалева (великое сопрано мирового уровня), Борис Штоколов (совершенно уникальный человек и исполнитель) и Ирина Богачева, с которой дружен с консерваторских времен.
– Почему вы выбрали дирижирование?
– В Херсонском музыкальном училище был очень странный факультет, где главной специальностью было «Дирижирование народным оркестром». И тогда я заболел этим делом. Всё, что я имею в этой профессии, я получил от Арнольда Каца, который не очень умел объяснять, но гениально показывал. К сожалению, сейчас в мире утрачивается понятие дирижирования как искусства, которое всегда состоит из двух компонентов: управление и пластический рисунок.
– Как родилась идея открыть свой оркестр?
– В 1985 году по ряду причин я ушел из Андреевского оркестра и стал работать в консерватории по своему второму диплому — на кафедре музыкально-сценического мастерства и оперной студии. А спустя несколько лет по определенным обстоятельствам из Андреевского оркестра были уволены 16 замечательных музыкантов, которые пришли ко мне, и мы решили создать «Русский концертный оркестр». К тем 16, ушедшим из оркестра Андреева,быстро подтянулась молодежь из консерватории. Сегодня кто-то из них уже стал профессором. Мне удалось найти спонсоров, которые целый год содержали нас. Это был Торговый дом «Нева», коммерческому директору которого Анатолию Зеленко я благодарен всю жизнь. 16 мая 1991 года у нас случилась первая репетиция, а в июне мы уже отправились на большие гастроли по стране с превосходными солистами-вокалистами. Через год оркестр уже набрал обороты, стал известен. Нас присоединили к Ленконцерту, и вскоре оркестр приобрел государственный статус. На сегодняшний день наш оркестр стабилен в кадровом отношении: много молодежи, все друг к другу притерлись, никто уходить не хочет. При необходимости мы объявляем конкурс.
– Вы, вероятно, так составляете репертуар, чтобы каждый солировал?
– Сейчас я готовлю уникальный концерт, который можно услышать 26 июня в Малом зале Филармонии. В других концертах у нас, как правило, участвуют вокалисты (прекрасные, из хороших театров — Мариинского, Михайловского, Консерватории), и оркестр аккомпанирует пению. Но раз в год я делаю себе такой подарок — инструментальный концерт, на котором выступают все наши солисты.
– На сегодняшней репетиции некоторые произведения прозвучали в вашем оркестре впервые…
– Да, у меня были вопросы: будет ли солировать кларнет, и вы сегодня слышали, как вышел Сергей Столяров и феерично впервые сыграл «Интермеццо» А. Цфасмана. Также был вопрос по поводу солирующихвибрафона и ксилофона в исполнении Павла Чижика. Эти инструменты хорошо воспринимают зрители, они необычные, любопытные. А как замечательно сыграл «Барыню» Альберт Хатмуллин, победитель различных международных конкурсов!
– А кларнет?
– Кларнет — это моя «добавка», моя идея. Когда-то в Белоруссии, будучи председателем госкомиссии, я вдруг в их оркестре услышал кларнет и подумал, что он замечательно сочетается с альтовыми домрами… Вот сегодня, например, в одном из произведений я поменял флейту на кларнет — и как все зазвучало! Мне нужно, чтобы оркестр звучал красиво: красота звучания и качество звука для меня — приоритет.
– У вас есть джазовые обработки, классические произведения, звучат современные композиторы, Национальная музыка…
– Вы еще не слышали, как наш дуэт играет японскую музыку! Или, например, итальянская музыка: почему? Потому что у нас есть домра и балалайка, а у них — мандолина с таким же принципом звучания. А восточная музыка: вспомним Римского-Корсакова с его «Шехеразадой» — все это нам близко. Когда наш оркестр аккомпанирует арию Кончака из оперы Бородина «Князь Игорь», возникает волшебное ощущение, потому что наши инструменты ведь тоже пришли немножко с Востока. Замечательно звучит у нас и испанская музыка. А вот ноты — это обработка «Времен года» Чайковского, которые уже прозвучали один раз (рояль с оркестром).
– Рояль вы тоже используете?
– Нечасто. С нами в концертах неоднократно выступал замечательный пианист, чудесный человек и гениальный музыкант Игорь Урьяш, уход из жизни которого в самом расцвете — не только для нас, но и для всего музыкального сообщества огромная потеря.
– В следующем году оркестру исполнится 25 лет. Вы будете отмечать эту дату?
– Хотелось бы. Но у меня нет уверенности в судьбе коллектива из-за больших финансовых сложностей, связанных со скудным финансированием российской культуры.
– Что бы вы могли сказать президенту страны при встрече?
– Если бы я встретился с президентом, я бы ему сказал: «Владимир Владимирович, вы любите Россию, и я люблю Россию. Вы говорите о повышении духовной составляющей нашего общества — я не только говорю, но и делаю это. Всей своей жизнью я делаю именно эту работу. Вы говорите о патриотизме — нет ничего более патриотичного, чем воспринимать русскую музыку в исполнении русского национального оркестра. Это самое мощное средство разбудить в человеке его любовь к Родине». Когда мы с нашим оркестром впервые приехали в Германию в период «железного занавеса», столкнулись с провокациями молодых немцев. А уже после концерта нас окружила толпа, и люди с сияющими глазами говорили: «Ребята, мы никогда не будем с вами воевать — вы же прекрасные люди!» — вот что такое представительство нашего оркестра там. И еще я сказал бы: «Владимир Владимирович, помогите оркестру, не дайте ему умереть. Нас не так много, таких оркестров. И все-таки в приоритете нашей национальной культуры должны присутствовать именно оркестры национальных русских инструментов».

СПРАВКА
Государственный Русский концертный оркестр Санкт-Петербурга (ГРКО) основан Владимиром Поповым в 1991 году. В нем представлены инструменты как традиционного, сложившегося в Петербурге в конце XIX века национального русского оркестра (домры, балалайки, гусли, баяны, ударные), так и необычные современные инструменты — вибрафон, ксилофон и пр. Уникальность оркестра — в составе и сыгранности талантливых молодых музыкантов, неожиданно свежем современном звучании произведений самых разных жанров и направлений, особой сдержанной, благородной манере исполнения. Художественный руководитель и дирижер оркестра Владимир Попов отличается особым авторским почерком, в котором — высочайший художественный вкус, великолепное мастерство, стилистическое чутье и интуиция, особый подход, уважение и любовь к каждому музыканту в оркестре.
Коллектив выступает на лучших сценах нашего города, сотрудничает с выдающимися певцами-солистами.